Константин Истомин, Directum: Наша цель - импортозамещение «по любви», а не по принуждению
Исполнительный директор компании Directum Константин Истомин в интервью TAdviser рассказал о том, как под влиянием импортозамещения меняется российский рынок СЭД/ECM, от чего зависит сложность проектов по замене иностранных решений российскими и за счет чего продукты Directum соответствуют самым современным концепциям развития корпоративных систем.
Истомин
Как импортозамещение изменило российский рынок СЭД/ECM-систем за последние 5 лет? Какие, на ваш взгляд, основные преобразования произошли в сегменте таких решений?
Константин Истомин: Импортозамещение стало значимым фактором развития российских систем. На рынок вышли игроки, которые не могли конкурировать в прежних условиях, а давно существующие продукты получили новые возможности.
По сути, импортозамещение и позитивное отношение государства к цифровизации усилили все существовавшие тренды в российском сегменте СЭД/ECM. Бизнес получил законодательный стимул переходить на цифровые технологии, благодаря чему отечественные системы во многом обогнали западные. Хорошо «прокачались» решения для межведомственного обмена документами, b2b- и b2g-документооборота, кадрового ЭДО, организации архивного хранения. AI-сервисы стали использоваться в самых разных бизнес-процессах. Система Directum тут не исключение, и все перечисленные направления нашли в ней свое отражение.
При этом мы не считаем импортозамещение ради импортозамещения состоятельной целью. Это, на наш взгляд, только повод для клиентов присмотреться к российским системам и оценить свои выгоды. Отечественные ИТ-продукты в сегменте СЭД/ECM не просто качественные — они в большей степени соответствуют российским требованиям и гораздо более готовы к использованию, а стоимость владения ими ниже.Михаил Садиров, SMART technologies: На тестирование мультивендорных решений есть спрос 
Импортозамещение ожидаемо сыграло против иностранных продуктов. И здесь получился даже двойной отрицательный эффект: компании вынужденно отказываются от систем, после чего вендоры, теряющие клиентов, перестают поддерживать и развивать продукты. В результате многие из иностранных игроков практически ушли с российского рынка.
Сегмент СЭД/ECM в России импортозамещается очень активно, и у этого есть темная сторона. Разработчики инвестируют большие ресурсы в поддержку качественной совместимости с импортонезависимой операционной системой — а могли бы направить инвестиции в разработку новых возможностей. Нас это тоже касается, однако мы все же балансируем между поддержкой импортозамещения и разработкой новых функций. Думаю, что у других вендоров ECM дела обстоят похожим образом.
Несколько лет назад Gartner предложила термин CSP (content services platform). Многие российские разработчики уже заявили о развитии своих решений в рамках этой концепции. Каково ваше отношение к CSP? Соответствуют ли ваше решение этой парадигме?
Константин Истомин: Мы давно говорили, что границы между классами корпоративных систем размываются, и концепция CSP этот тренд подтверждает. К самому термину мы относимся сдержанно-положительно. В числе прочего он отражает тенденцию перехода от монолитной архитектуры к микросервисной — Directum развивается в этом же направлении.
В основе наших продуктов лежит ECM/BPM-платформа Sungero, построенная по принципу горизонтального масштабирования. За счет микросервисов в её составе нагрузка распределяется гибко, и система работает стабильно — добавляются вычислительные мощности, и по ним «раскидываются» серверные службы системы. Микросервисам на уровне платформы соответствуют функциональные блоки для самых разных бизнес-задач. Можно сказать, что концептуально Directum соответствует определению CSP.
Однако мы не стремились развивать систему согласно этой концепции — создавая продукты, мы в первую очередь ориентируемся на клиентов и их потребности. А заказчики мыслят категориями эффективности. Бизнесу нужны готовые ИТ-решения, которые можно в минимальный срок развернуть и начать использовать. При этом решения должны быть независимыми друг от друга и одновременно легко интегрируемыми. Идеально, когда они построены на базе одной платформы: решения взаимно встраиваются и дополняют друг друга — дают синергетический эффект, а стоят при этом дешевле.
Такой подход — узконаправленное применение системы в конкретной бизнес-области — характерен для многих компаний. В нашей практике достаточно примеров внедрения отдельных решений. Например, кадровый ЭДО в «Мон’дэлис Русь» или даже разработка на базе Directum RX собственного HR-портала в «Делойт СНГ». Еще примеры: командировки и авансовые отчеты в Jotun Paints, финансовый архив в «Калининграднефтепродукт». При этом некоторые заказчики находят ресурсы и для масштабных проектов, которые охватывают сразу целый набор направлений. Например, компания «Нестле Россия» в свое время цифровизировала одновременно нескольких объемных задач: от закупочной и договорной работы до бухгалтерского и кадрового документооборота, управления услугами, ИТ и логистикой.
Возвращаясь к концепции CSP и системе Directum, хочется добавить, что наша платформа включает не только отдельные модули и решения для управления контентом, BPM-функциональность и средства интеграции с внешними системами, но и AI-сервисы для обработки данных, поддерживает архивное хранение юридически значимых документов на длительных сроках и все виды электронных подписей — парадигма возможностей Directum, скорее, даже шире концепции CSP.
Можно ли утверждать, что российский рынок СЭД/ECM-систем постепенно преобразуется в рынок CSP? Насколько, по вашему мнению, российские разработчики в целом готовы к таким преобразованиям?
Константин Истомин: CSP имеет довольно широкое определение, и с точки зрения роста возможностей российских СЭД и ECM-систем, вероятно, можно говорить о начале трансформации рынка в CSP — эти изменения укладываются в общий технологический тренд. Однако понятие CSP пока очень размытое и далекое от пользователей. При позиционировании своих продуктов мы исходим из их функциональности и потому определяем Directum как интеллектуальную систему управления цифровыми процессами и документами.
Мы видим на российском рынке ECM/BPM вполне конкретные задачи и боли компаний. Это бизнес-области, понятные заказчикам: кадровая сфера, бухгалтерский документооборот, управление делами, договоры и закупки, проектная работа и др. На эти потребности бизнеса мы и ориентируемся. А маркетинговая классификация систем, на наш взгляд, вторична.
Расскажите о наиболее интересных проектах импортозамещения, выполненных вашей компанией за последнее время.
Константин Истомин: Наиболее интересными проектами нам видятся те, в которых заказчики добровольно отказались от иностранного ПО в пользу нашего продукта. Это кейсы компаний, которые не были законодательно обязаны перейти на российское ПО, но сделали это — т.е. на решение повлияло качество Directum, а не меры государства.
Как пример, проект внедрения Directum в компании METRO. Другие кейсы — замена E-archive в «Джонсон и Джонсон» и системы на базе SharePoint — в АО «Л’Ореаль». Из классических проектов импортозамещения можно назвать внедрение Directum в правительствах Омской, Ярославской, Курганской и Вологодской областей, кейс «Авиационного комплекса имени С.В. Ильюшина» или перевод в Directum процессов 21 филиала «Газпром трансгаз Саратов».
Для себя мы ставим цель перехода компаний на продукты Directum «по любви», а не по принуждению. Возможно, правильнее будет обозначить её как импортоопережение с последующим выходом на экспортные рынки.
Основываясь на опыте вашей компании, расскажите, насколько трудоемкий процесс замещения иностранных ECM-систем российскими? От чего зависит сложность таких проектов?
Константин Истомин: Трудоемкость в основном зависит от глубины кастомизации текущей системы, и часто самым сложным этапом проекта становится миграция. Если прежняя система остается у заказчика в качестве хранилища исторических данных, мы оперативно переносим в Directum «все необходимое» и быстро запускаем эксплуатацию. Если заказчик глубоко кастомизировал текущую систему (и привык к тому, как все в ней устроено), то помимо кастомизации Directum, потребуется перенос всех исторических данных с учетом измененных форм и карточек. На миграцию может уходить до четверти бюджета проекта.
Поэтому мы все чаще рекомендуем клиентам более оптимальный вариант — использовать для архивных данных (исторических и тех, что еще будут появляться) решение «Долговременный архив», а для оперативного использования переносить в новую систему только нужную информацию. А если внедрить решение Directum Smart Search — умный поиск сразу по нескольким системам — миграцию можно и вовсе исключить.
При этом, переводя заказчиков на Directum, мы ставим целью не просто поменять систему, наша задача — вывести клиента на иной уровень эффективности. На проекте мы оцениваем, как можно оптимизировать бизнес-процессы: где-то отказаться от бумажных документов, избавиться от лишних этапов и сущностей, перевести «в цифру» смежные процедуры, встроить AI-сервисы, подключить пользователей без автоматизированных рабочих мест и пр. То есть мы не импортозамещаем систему ради самого факта, а повышаем эффективность работы.
Что, на ваш взгляд, может ускорить ИТ-импортозамещение в ближайшем будущем? Решение каких проблем способствовало бы этому процессу?
Константин Истомин: Некоторые инициативы государства уже поспособствовали переходу на российское ПО — те же налоговые льготы для ИТ-компаний. Однако не всем ИТ-компаниям льготы оказались одинаково доступны.
Из 265-ФЗ следует, что те, кто сопровождает продукты других ИТ-компаний, не могут претендовать на льготы по страховым взносам, прибыли, НДС. Поэтому поставщики услуг внедрения, в том числе многие наши партнеры, вероятно, не могут использовать свой потенциал в полную силу. Это касается и проектов по замене иностранного ПО. Поэтому, на наш взгляд, снятие законодательных барьеров к налоговым льготам для внедренцев могло бы косвенно ускорить процесс импортозамещения.
Что еще мешает, так это «зоопарк» российских операционных систем. Из-за их великого разнообразия разработчики прикладного ПО инвестируют большие ресурсы в поддержку совместимости и тестирование работы своих продуктов на базе этих систем. Приоритизация и развитие ОС-чемпионов избавили бы разработчиков от лишней работы. Высвободившиеся ресурсы можно было бы направить на улучшение операционных систем и развитие полезных функций прикладного ПО. От этого выиграли бы все — поставщики ОС, ECM/BPM-систем, компании-клиенты и экономика страны в целом.
