Владимир Андреев, «ДоксВижн»:
Говорим документооборот – подразумеваем сервис

Владимир Андреев: Многие ассоциируют документ-менеджмент с чем-то статичным, и объективная основа для такого мнения, безусловно, есть. Этот рынок активно развивался только в период своего первоначального становления, а затем пришел к устойчивому состоянию: под термином «СЭД» мы в основном подразумевали ИТ-поддержку организационно-распорядительного документооборота. Большинство систем выровнялись в отношении функциональности и в этой относительно устойчивой конфигурации существовали многие годы.

В последние год-полтора положение начало существенно меняться. Во-первых, корпоративный заказчик дозрел до того уровня, чтобы тесно связывать задачи управления документацией с проблематикой управления и оптимизации бизнес-процессов. Во-вторых, сильно изменился масштаб задач. Сегодня СЭД нередко покрывает собой деятельность всей организации, и это особенно заметно в крупных корпорациях. В результате проекты на десятки тысяч пользователей и десятки миллионов документов, конечно, относятся к категории крупных, но не представляются совсем экзотическими. Далее: крупные интеграторы, которые раньше занимались системами СЭД постольку-поскольку, сегодня относятся к ним серьёзнее. С недавних пор на рынке работают новые отечественные поставщики, появление которых мы с вами вряд ли бы наблюдали, если бы по-прежнему фокусировались на организационно-распорядительной деятельности и поддержке исполнительской дисциплины.

И, конечно, трансформации роли СЭД в бизнесе, повышению статуса этих продуктов в ИТ-ландшафте отечественных предприятий в большой степени способствует юридически значимый документооборот. Это уже свершившийся факт, и появление в ближайшем будущем новых законодательных актов будет способствовать дальнейшим изменениям.

Владимир Андреев: В связи с уже перечисленными факторами важной становится возможность масштабировать функционал СЭД. Не в последнюю очередь это вопрос архитектурного построения систем данного класса, и в этом отношении мы тоже видим значительные изменения. Декларация наличия характеристик масштабирования, помимо имеющейся проектной практики, должна подтверждаться результатами тестирования. К нашей системе Docsvision это относится в полной мере.

Начинают постепенно размываться границы между двумя ключевыми для корпоративного рынка системами – СЭД и BPM. Сегодня интеграция между ними - это развитое технологическое направление. По сути, это отражение упомянутой тенденции повышения зрелости российских бизнес-заказчиков в решении проблем, связанных с управлением документацией – если они сегодня приходят к нам за системой электронного документооборота, то мыслят уже категориями автоматизации бизнес-процессов. Миграция с SAP SuccessFactors и SAP HCM на российские HR-решения: как выстроить стратегию перехода 2.3 т

В последнее время актуальным стал тренд превращения платформы СЭД из единого монолитного приложения в набор взаимосвязанных сервисов (сервисная модель приложения) – это обеспечивает оптимальную конфигурацию решения в зависимости от решаемых потребностей и упрощает сопровождение системы.

Есть изменения и прикладного характера. Нельзя сказать, что в массовом порядке появляются принципиально новые функции, но акценты смещаются точно. Понятие электронного архива, например, возникло не вчера, но именно сейчас задачи его формирования все чаще возникают на практике.

Владимир Андреев: Рынок предложения решений, которые можно отнести к категории документооборота (что именно сегодня можно сюда отнести, кстати, тоже вопрос далеко не риторический) становится не только более сложным. Он и нестабилен, и противоречив. С одной стороны, на нем появляются новые игроки, предлагающие скорее узкофункциональные решения. С другой - рынок СЭД в понимании многих пользователей остается таким же, как, скажем, еще года четыре назад: вполне однородным, с более или менее выровненным спектром предложений от различных поставщиков. По всем каноническим правилам развития рынка, в данной ситуации он должен был бы консолидироваться. Консолидация могла бы происходить в форме слияний и поглощений, она могла бы также развиваться, если угодно, на логическом уровне, когда компании, оставаясь самостоятельными, в явной форме делят рынок между собой. Кто-то занимается непосредственно автоматизацией движения документов, кто-то – электронным архивом, кто-то BPM-системами и т. д. Но ничего этого пока не происходит.

Владимир Андреев: Да, заказчик СЭД тоже меняется, и это по сути иной ракурс рассмотрения тенденций, о которых мы уже сказали. Так, задача формирования электронного архива сейчас стоит в практической плоскости, и в частности в связи с этим появляется новый класс потребителей – им может быть, например, отдел материально-технического обслуживания или ОЦО, а ключевым бизнес-заказчиком проекта может выступать главный бухгалтер предприятия. Эти подразделения или конкретные менеджеры могут иметь весьма опосредованное отношение к тому, что мы сегодня называем корпоративным документооборотом, и в большинстве подобных случаев мы говорим об управлении первичной документацией (бухгалтерской, той, которая относится к управлению каким-либо видом активов, или любой другой). Отсюда - потребность в функционале. Хранилище документов необходимо построить, не только ориентируясь на потребности конкретного функционального заказчика, но и с учетом характеристик информационной безопасности, оперативности доступа к документам и метаданным, той же масштабируемости и пр. Эффективность работы с хранилищем также диктует наличие вполне определенных функциональных акцентов - технологий поиска, классификации, преобразований форматов и пр. В итоге технические требования к решению значительно отличаются от тех, на которых мы бы фокусировались, решая, скажем, проблему контроля исполнительской дисциплины. При этом работаем мы все равно с документами, и искать решение своей задачи заказчики будут прежде всего у производителей СЭД - хотя бы потому, что наряду с потребностями в электронных архивах у них есть внушительное количество бумажной документации, которую тоже требуется переводить в электронный вид.

Разнообразие задач самых разных подразделений, которые сегодня решаются на базе СЭД, все чаще определяют шаблоны нашей работы с заказчиком, которые еще вчера были нетипичны. Ранее, внедрив СЭД, обучив персонал, и, возможно, выполнив еще какие-то работы, мы уходили с предприятия и могли туда уже не возвращаться. Теперь же, решив на предприятии одну задачу, мы часто переходим к другой, и таким образом наше взаимодействие фактически строится на непрерывной основе.

Владимир Андреев: Давление государства, связанное с политикой импортозамещения, безусловно, имеет место, но я бы не сказал, что оно очень сильное. Ему можно было бы и противостоять, не будь здесь и других факторов.

Да, управленческие задачи, о которых мы кратко упомянули выше, а также многие другие можно решить на базе известных зарубежных продуктов, но, если говорить о крупных предприятиях, желательно иметь мощную связку – ECM плюс ERP. Подобные устойчивые связки на рынке существуют, и, скажем, интеграция SAP ERP с ECM-системой OpenText является очень хорошей тому иллюстрацией. Однако в нынешней ситуации она часто становится неподъемной для заказчика по экономическим соображениям.

Важно то, что отечественные производители в настоящий момент могут утверждать, что по целому ряду технологических и функциональных характеристик (о некоторых из них мы уже сказали выше) они уже практически не уступают известным зарубежным системам ECM. Российские компании, конечно же, ближе нашему заказчику, и это важно, потому что взаимодействие заказчик-исполнитель сейчас все чаще строится на непрерывной основе – от проекта к проекту.

Владимир Андреев: Разумеется. Весьма полезно структурировать их по тем или иным параметрам: выделять, например, те, что уже реализуются, и те, что по объективным предпосылкам имеют явные перспективы на ближайшее время. Термин «бесперспективные» употреблять не стоит, но вполне можно говорить об инновациях, которые в контексте развития СЭД имеют, если угодно, отложенный спрос. Реализованным направлением на сегодняшний день однозначно можно считать мобилизацию бизнеса. Часто произносимыми терминами в нашей области также являются блокчейн, искусственный интеллект и Agile.

К блокчейн заказчики в целом проявляют определенный интерес, что заставило нас задуматься о применении этой концепции в реальных, а не в демонстрационных целях. Мы такое направление нашли, и даже разработали решение, но, скажем прямо, приобретать его сейчас не слишком стремятся. В итоге спрос на блокчейн в СЭД я бы отнес к категории отложенного.

В области разработки функций искусственного интеллекта (а в нашей области это в основном ограничено методами обработки и анализа тестов) работы уже активно ведутся. У нас дело уже дошло до реальных проектов, и это отнюдь не демонстрационные, а вполне рабочие внедрения. Один из примеров - проект в Правительстве Ивановской области по применению алгоритмов машинного обучения в СЭД, который, к слову, стал победителем Всероссийского конкурса проектов региональной и муниципальной информатизации «ПРОФ-IT.2018» в номинации «Лучший проект по внедрению инновационных технологий». Над ним работают специалисты «Диджитал Дизайн», и основа СЭД Правительства, в которой работают 1500 пользователей – это СДУ «Приоритет» на базе Docsvision. Направление ИИ пока, конечно, ограничено, но перспективы явно существуют.

Еще более рельефно перспективы обозначены в Agile. Термин, как известно, универсален, но в различных отраслях трактуется по-разному. Мы в основном связываем его с концепцией low-code или, иными словами, с возможностью кастомизации СЭД без привлечения ресурсоемких методов программирования. В контексте инноваций о low code, кстати, говорят совсем нечасто, но данная идеология способна дать вполне осязаемый результат в самой ближайшей перспективе.

Владимир Андреев: Docsvision сегодня представляет собой платформу, на базе которой можно строить приложения под конкретные задачи. Возможность построить фактически произвольную конфигурацию конкретной СЭД сегодня обеспечивается посредством реализации ряда моделей. Работа с моделями организуется через платформу, таким образом она является категорией более высокого уровня, чем приложение - неким метаприложением.

Например, ролевая модель, отражающая возможные схемы работы сотрудников с документами, модель состояний, которые может иметь тот или иной документ или, скажем, модель пользовательского интерфейса. Все они декларативно (то есть без программирования) описываются и затем автоматически генерируются в соответствующих визуальных конструкторах - а это собственно и есть реализация той самой концепции low-code. Пользователь имеет возможность развивать функции СЭД, не прибегая к необходимости заниматься написанием и отладкой кода. В условиях тесной связи внедрения СЭД с менеджментом и оптимизацией бизнес-процессов, о чем мы уже сказали, это свойство трудно переоценить.

В готовящейся новой версии Docsvision, которую мы кстати, обновляем первый раз за последние четыре года, пользователей ожидают также значительные усовершенствования пользовательского интерфейса.

Конечно, архитектурные особенности касаются и тех вещей, которые непосредственно пользователь не замечает, и тем не менее они значимы для совершенствования характеристик надежности, масштабируемости, гибкости и ряда других. Сегодня мы провели рефакторинг исходного кода (т.е. переписали его под новую архитектуру, не изменяя его прикладного содержания) системы Docsvision, и можем утверждать, что сейчас она полностью соответствует сервисной модели. Значительно повысился потенциал масштабирования системы, и, что важно, упростились процедуры проведения апдейтов тех или иных ее компонентов.

Наконец, чтобы отобразить все архитектурные особенности нашей системы в пространство бизнес-преимуществ, мы предлагаем заказчику свою методику Docsvision Value Management, позволяющую в рамках проекта оценивать экономические характеристики внедрения. Пока мы использовали ее точечно, но реакция заказчиков на ее применение очень позитивная, и в ближайшее время мы будем распространять эту практику на все наши проекты.