Андрей Врацкий, eXpress: Позитивный рыночный тренд — протекционизм поневоле

Андрей Врацкий: Вы абсолютно правильно поставили вопрос. Действительно, пандемия показала, что функции видеоконференции у сотрудников должны быть обязательно, причем не только внутри корпоративного периметра. Они должны иметь возможность работать из дома с личного ноутбука и участвовать в конференциях.

Приведу яркий пример: видеоконференции из дома появились даже в организациях с такими жесткими требованиями к безопасности, как «Росатом». Раньше это было просто запрещено, а начиная с первого локдауна множество сотрудников пользуется этой возможностью. Поскольку «Росатом» — один из клиентов eXpress, я отчетливо вижу эту трансформацию. В постковид добавился компонент «мобильность», когда под рукой есть только мобильный телефон или планшет. Люди передвигаются и хотят продолжать работать, сегодня это очевидный тренд.

Андрей Врацкий: Однажды на рынке появился продукт, который называется Microsoft Teams. Это реально первый продукт на рынке, в котором очень хорошие видеоконференции совместились с очень хорошими чатами. Можно сказать, что в этой точке сошлись две ветви эволюции, которые до того развивались параллельно: мессенджеры и видеоконференции. Возьмите, к примеру, предыдущий продукт Microsoft — Skype for Business: там неплохие конференции, но просто отвратительный чат — до WhatsApp, который стал эталоном мессенджеров, как до Луны.

Заслуга корпорации Microsoft заключается в том, что она смогла создать продукт, который объединил в себе лучшее из обоих миров: WhatsApp и Zoom. Это очень удобно: идет обсуждение в чате, и нужные документы – под рукой. Раньше ведь как было: что попало в чат конференции, там и осталось, а единое решение обеспечивает непрерывный рабочий процесс. Есть большая разница: видеоконференция – это, по сути, дискретный процесс, сфокусированный на одной теме, а чат – непрерывный, там можно быстро поднять всю историю вопроса, гораздо быстрее, чем в почте. А если удается совместить достоинства обоих миров, получается потрясающий результат, который помогает очень сильно повысить производительность труда сотрудников.

Андрей Врацкий: Более того, меняются привычки людей. Это заметно: в тех корпорациях, в том числе российских, которые успели закупить Microsoft Teams до всех геополитических потрясений, рабочий трафик в очень высокой степени перетек из почты в чаты. Это общемировой тренд, ему примерно пять лет, с момента выхода на рынок Microsoft Teams.

Андрей Врацкий:Этот тренд пронизывает абсолютно весь глобальный рынок. Все увидели перспективность этого концепта, когда все коммуникации — и чаты, и видеоконференции — реализуются в одном приложении, и все бегут в эту сторону. И не у всех это получается успешно. Например, вы знаете, что Zoom сейчас стоит на бирже дешевле, чем до ковида?

Андрей Врацкий: Если не верите, посмотрите на стоимость их акций на NASDAQ. И это несмотря на то, что название продукта стало во всем мире именем нарицательным типа ксерокса. И пользователей стало больше, и заработанных денег тоже. При этом капитализация компании меньше, чем до ковида, хотя NASDAQ вырос с тех пор в полтора раза.

Андрей Врацкий: Дело в том, что когда рынок оценивает стоимость компании, он смотрит в ее будущее. И если до ковида он оценивал перспективу Zoom как лидерского продукта с большим будущим, у которого фактически нет конкурентов, то к настоящему моменту все изменилось. Корпорация Microsoft, грубо говоря, отжала у Zoom весь корпоративный рынок, туда же по старым каналам направилась Cisco. Помимо старых игроков, на рынок вышло огромное количество новых: из западных, например, Facebook и Google, а в России – вплоть до Яндекса и Сбера. А ведь пять лет назад у «Яндекса» не было не то что продукта «Яндекс.Телемост», даже таких планов не имелось.

И вот на рынке, где с каждым днем становится все больше конкурентов, а у тебя нет уникального преимущества, неизбежно падение оценки компании. Поэтому акции Zoom и стоят дешевле, чем до ковида.Игорь Лейпи, ГК Softline: Объем поставок российских операционных систем в ближайшие годы увеличится как минимум вдвое 2.6 т

А ведь у них был шанс остаться в лидерах! Они могли купить компанию Slack с ее отличными чатами, которая как раз продавалась в тот момент. Продавалась, правда, за 30 млрд долл., но что значит эта сумма на фоне 200 млрд долл., которые тогда стоила сама Zoom? Они могли выделить эти деньги и перейти на другой уровень, объединив чаты и конференции в одном инструменте, стать лидером в русле нового тренда, который тогда уже ощущался, и целиться в оценку не в 200 млрд долл., а во все полтриллиона! Но они бездарно упустили свой исторический шанс. Ключевое слово здесь – бездарно…

В результате актив достался компании Salesforce, а у Zoom до сих пор нет приличного чата. Если я когда-нибудь буду читать лекции о бизнесе, я всегда буду приводить в пример кейс Zoom как бездарно упущенный абсолютно уникальный исторический шанс.

Андрей Врацкий: Россия – часть мирового рынка. И общий тренд мира унифицированных коммуникаций у нас тоже действует. И у нас в эту сторону бегут практически все рыночные игроки. И те, кто раньше позиционировал себя на рынке корпоративных мессенджеров, как мы, например, сейчас добавляют в свои продукты функционал видеоконференций. И те, кто уже лет 15 специализировался только на ВКС, сейчас активно дорабатывают функционал чатов.

Так всегда бывает, когда возникает новый рынок, и видно, что есть спрос, — множество игроков начинают пилить и допиливать свои продукты. Вы это сами видите, например, сколько разных отечественных систем ВКС появилось после ковида. Все побежали в эту сторону.

Андрей Врацкий: Например, вы открываете одно приложение или один экран в браузере, и там находятся и ваши чаты, и ваша конференция, там же лежат ваши документы — их легко найти. И там же можно работать с документами совместно с вашими коллегами: набирать тексты, вносить правки и т.д. непосредственно в ходе обсуждения. А конференции можно запланировать из почтового клиента, как все привыкли, и они тут же попадут в календари всех участников. И созвониться можно не только через приложение, а в том числе и позвонить на стационарный рабочий телефон или через шлюз на мобилку по GSM, если, например, интернет в дороге плохой.

Это коммуникация и коллаборация, если давать название происходящему в стиле западной аналитики рынка. А мобильное приложение так и вовсе одно для всех функций, потому что нет проблем открыть две соседние вкладки в браузере на ПК и ноутбуке, а вот на смартфоне или планшете единовременно может быть запущено только одно приложение.

Андрей Врацкий: Очень сложно. Проиллюстрирую примером «Росатома». Там остро стояла проблема корпоративной мобильности. Понятно, что коллектив в 300 тыс. сотрудников корпоративными смартфонами не обеспечить. Они есть у части руководства, или для функций полевых сотрудников (совокупно не более пары десятков тысяч в пределе), а остальные 280 тысяч пользуются собственными смартфонами. У банальной задачи – получить нужный отчет, который есть в офисе, на свой телефон, если сотрудник находится на внешней встрече, — не было решения.

Точнее было, и им широко пользовались, нужно или помощнику написать в WhatsApp или коллеге с просьбой переслать файл. Вот только с защитой передаваемых сведений при этом — все плохо. Как известно, что попало в WhatsApp, утекло навсегда.

Плюс к этому оказалось, что у сотрудников «Росатома» была острая потребность не только в корпоративном мессенджере. Например, специалисты HR-департамента «Росатома» очень хотели обеспечить коллектив кадровыми сервисами в максимальном объеме: чтобы на личном мобильном устройстве могла работать программа обучения, можно было заказать нужную справку прямо со смартфона, оформить командировку, а потом отчитаться, написать заявление на отпуск. Скажем, заболел человек, ему достаточно нажать кнопку на своем смартфоне, и он сразу попадает в нужное кадровое приложение. Ключевое слово – приложение.

На первом этапе, когда мы были только мессенджером, коллеги из «Росатома» пробовали разные варианты, включая модные чат-боты. Но поняли, что люди не любят общаться с чат-ботами.

Андрей Врацкий: Именно! Самые популярные сервисы, которыми пользуются люди, в том числе в обыденной жизни – это не чат-боты, а мобильные приложения – аппки, где есть и простота доступа, и развитая функциональность, и красивые удобные интерфейсы.

Я всегда всем задаю один простой вопрос – а много ли вы пользуетесь чат-ботами в обычной жизни, где доступен полный аппстор со всеми приложениями? Ответ обычно — «никогда».

Андрей Врацкий: Я уже упоминал кадровые сервисы — личный кабинет сотрудника, где есть возможность оформлять отпуска, пропуска, командировки, зарплатные листки, обучение и т.д. Второе направление – корпоративный портал, где можно искать какую-либо информацию, связанную с компанией, или добавлять новую. Дальнейшее очевиднейшее – корпоративная почта, она должна быть на мобильном телефоне вместе с чатами. И рано или поздно появится корпоративный документооборот, что тоже важно для ознакомления и согласования документов буквально на ходу.

Конкретный набор корпоративных аппок у каждой компании — свой. Например, для «Норникеля»‎ мы сделали первые четыре приложения-смартаппа: личный кабинет, корпоративный портал, корпоративная медицина и путешествия (да, у них есть собственный трэвел, как-никак заполярный моногород). Мы уже немало сделали в этом большом проекте, но еще больше предстоит сделать – сейчас в «Норникеле» в очереди на реализацию стоит уже под 20 смартаппов. Двадцать! И среди них не только общекорпоративные сервисы, есть и узкопрофильные. Ведь для успешной работы пользователям из разных департаментов нужна мобильность в широком смысле этого слова.

И все эти смартаппки объединяются в единое приложение — суперапп, которое обычно брендируется под заказчика и публикуется им в App Store, Google Play и с недавних пор в RuStore.

Андрей Врацкий: Здесь мы первые! Такого нет ни у Microsoft, ни у VMware, ни у Cisco, ни у кого из американцев, китайцев, европейцев. А у нас есть – смартаппы и одновременно безопасность. Без безопасности ничего не получится.

Одно из первоочередных требований любого крупного заказчика – обеспечение должного уровня безопасности. Их службы безопасности никогда не разрешат внедрение системы с мобильными приложениями, которые не соответствуют их (или жестким или очень жестким!) критериям. Поэтому наше главное конкурентное преимущество в том числе и в сравнении с мировыми игроками – мы вывели безопасность мобильных приложений в нашем продукте на такой высочайший уровень, которого нет ни у кого.

Андрей Врацкий: Я назову сейчас одну цифру, которая приводит всех, кто ее слышит, в состояние шока. Нам поставили задачу создать на нашей платформе новый корпоративный сервис — внутренние трансляции «Росатома». Раньше для того, чтобы послушать выступление генерального директора перед сотрудниками, нужно было выходить с личного ноутбука на корпоративный портал с помощью VPN. И вот для того, чтобы добавить этот сервис в мобильный телефон сотрудников, мы написали аппку внутренних трансляций и добавили новый сервис в приложение Atom Space. Весь путь от идеи до момента, когда приложение стало доступно пользователям, занял полтора месяца. Я не шучу! Без Экспресса это заняло бы полтора года. Полтора месяца и полтора года. Почувствуйте разницу.

Андрей Врацкий: Объяснение простое – мы заранее прошли всю безопасность. В результате мы накрываем нашей платформой все смартаппы внутри, в том числе исходно проинтегрированы внутри со всеми-всеми сервисами. Фактически мы изначально находимся внутри корпоративного периметра, и для подключения нового смартаппа нужно немного: организовать коннект, написать интерфейс и фактически все – можно раздавать сотрудникам.

Смартаппки – это абсолютная революция в корпоративной мобильности. У тех, кто перешел на эту технологию, не будет никогда никаких других мобильных приложений, кроме смартаппов, по одной простой причине – оказалось, что это не идет ни в какое сравнение с разработкой самостоятельных мобильных приложений, настолько это удобно, быстро и дешево. И безопасность довольна, потому что один порт, один сокет, одна точка аутентификации, авторизации и контроля. Так что я утверждаю абсолютно серьезно: мы лидируем в этом новом технологическом направлении, которому предстоит мощный рост.

Андрей Врацкий: Понятие корпоративной мобильности появилось не вчера. Такой рынок существовал и раньше, и на нем были представлены так называемые платформы мобильности MDM (Mobile Device Management). Они появились одновременно со смартфонами, но оказались очень неудобными, так как на каждом мобильном устройстве требуется установить специальный софт, в том числе прописать специальный сертификат в интересах корпоративной службы безопасности. А пользователь видел постоянные предупреждения от операционной системы «Внимание! К вашим личным данным может быть получен доступ!».

По этой причине тема MDM не взлетела, ни у нас, ни на Западе, ни на Востоке. Сотрудники вынуждены повсеместно даже носить с собой два мобильника, лишь бы не связываться с громогласной «службой безопасности» на личном девайсе. В отличие от этого, защищенный суперапп со смартаппками решает те же задачи обеспечения безопасности, только гораздо более удобным для человека способом: мобильное приложение в принципе не может никуда «пролезть» на телефоне пользователя, так как не имеет таких полномочий. И заодно суперапп не только удобнее, но и гораздо дешевле MDM с нативными приложениями.

Кстати, и само слово «суперапп» — не новое, в обыденной жизни мы с ними регулярно встречаемся. Но в корпоративном мире всё сложнее, потому что безопасность, безопасность и еще раз безопасность. А это требует очень много работы. Например, запрет скриншота на экране. Попробуйте реализовать этот «черный экран» на айфоне, причем и на экранах чатов, и на открытых документах! А без этого ни атомное, ни государственное, ни банковское ИБ не даст обрабатывать конфиденциальную информацию. И вот мы это умеем, а кроме нас запрещать скриншоты на айфоне не умеет в России никто.

Андрей Врацкий: Давайте подробнее разберем, что изменилось на нашем рынке после февраля 2022 г. Западные вендоры как бы практически ушли из России. Говорю «как бы», понимая, что у разных компаний расставание с зарубежными поставщиками происходит по-разному: кого-то отключили от сервисов и дали несколько дней на то, чтобы забрать данные, а кто-то умудряется до сих пор продлевать подписки. Тот же Zoom не берет деньги от пользователей из России, но бесплатной версией пользоваться не запрещает. Но общее отношение российских заказчиков к зарубежным вендорам таково: стратегически опираться на западные продукты больше нельзя. И что они делают в этой ситуации? Ждут.

Андрей Врацкий: Они ждут, когда российские продукты станут равными по качеству с лучшими зарубежными, к которым они привыкли. Образно говоря, никто не хочет пересаживаться с «Мерседеса» на «Жигули» по своей доброй воле. Но когда появятся «Жигули» с качеством «Мерседеса» и по цене как «Мерседес», люди купят. И это поведение потребителей характерно для всех рынков, и автопрома, и авиапрома, и условных лифтов, так и ИТ.

При этом ряд заказчиков соглашаются перейти с западных продуктов на российские под обещание, что российские вендоры оперативно доработают продукт под их специфические требования. Но есть другие, в том числе и в госсегменте – те, которые, вроде бы, тоже находятся под давлением требований импортозамещения, но пока решили остаться на старых западных продуктах с легальными лицензиями, потому что миграция на любое отечественное решение сопряжена с поражением в функциональности, что больно и для сотрудников компании-заказчика, и для её бизнес-процессов.

Вот этот тип заказчиков еще сильнее стимулирует разработчиков: кто быстрее доведет свой продукт до уровня привычного зарубежного бренда, тот и получит данного заказчика. Вот это, на мой взгляд, основной тренд нашего рынка, если мы снова к UC вернемся: заказчики, которые ждут российского решения на уровне Microsoft Teams, стимулируют нас, разработчиков, бежать наперегонки.

В результате этой гонки отечественные продукты по своему качеству догонят западные. Как минимум, приблизятся к этому уровню, как максимум – перегонят глобальных лидеров. В масштабе всего российского ИТ-рынка это для разных сегментов вопрос одного-трех-пяти лет, но иногда и дольше, если дело касается чего-то очень тяжелого, например SAP.

Андрей Врацкий: Конечно, нет! Напротив, это стимул к развитию! То состояние рынка, которое мы наблюдаем в настоящий момент, можно назвать протекционизмом поневоле. Вообще протекционизм — это защита местных производителей от неместных с помощью всяческих торговых барьеров, заградительных пошлин, запрета на импорт и т.д. Механизмов такого рода полно, они очень популярны, их широко используют разные страны во всем мире по тем рыночным направлениям, которые имеют критически важное значение для той или иной страны. И вот у нас сейчас происходит именно это, но инициатива пришла извне — Запад отказался с нами работать, в этом смысле — поневоле.

Что происходит в результате любого нормального протекционизма, когда в стране есть, что развивать локально? Появляются продукты значительно более высокого качества, чем были. Так что российские продукты: от самолетов до лифтового оборудования и ИТ-продуктов станут лучше по уровню качества. И как только это случится, они смогут успешно продаваться в мире, на адресуемых рынках, конкурируя с западными решениями.

Андрей Врацкий: Конечно! Мы с первого дня строим продукт не под «импортозамещение» (меня, честно, от этого слова просто коробит, оно очень плохую коннотацию несет, типа «Мерседесов» больше нет, катайтесь на «Жигулях»). Когда-то восемь лет назад я задал себе вопрос: когда мы принесем наш продукт на мировые рынки, где есть Microsoft и остальные сильные игроки, что мы принесем такого, чего нет у этих ребят? И тогда мы придумали Федерацию, а потом ее создали, а сейчас и смартаппки добавили. Внутри Экспресса уже два диптека (deep technology), которых нет больше ни у кого. А скоро будет целых три.

Андрей Врацкий: Здесь вот что важно: этот тренд чувствую не только я. Аналогично видят будущее и коллеги-вендоры, мы общаемся, и даже совместные миссии планируем.

А главное, и государство тоже понимает, что сегодня его роль заключается именно в том, чтобы помогать бизнесу выходить на мировые рынки технологий и продуктов технологий. Я был искренне поражен, когда близко познакомился с тем, что сейчас делает государство, это именно то, о чем мы, бизнес, раньше могли только мечтать.

Так что российские ИТ-продукты смогут зарабатывать на глобальных рынках. В страну потекут экспортные потоки, примерно таким образом, как это построено в Германии, Корее, Израиле, у которых высокая доля технологий в экспортной выручке, а добавленная стоимость и маржа производителей остается внутри страны.

Вот с этим связан мой оптимизм по поводу происходящего на российском рынке. Это уникальный исторический шанс масштаба всей страны. Ну а мы как продукт eXpress – маленькая часть этого шанса.

Да, будет непросто, а часто очень сложно, и до нужного миру уровня качества дойдут не все. Но, согласитесь, перспектива стоит того, чтобы дополнительно вдохновлять к ударной работе сейчас.